«Жалею, что морщин стало больше...»

Актриса Елена Сафонова считает себя счастливой. Спокойная, уравновешенная, с милой, слегка смущенной улыбкой женщина, с которой приятно беседовать. Правда, узнав ее поближе, понимаешь, что и ей жизнь преподносит «сюрпризы». В сердца большинства зрителей она вошла из фильма «Зимняя вишня».

«Жилетка нужна всем»

— Елена Всеволодовна, как вы сегодня воспринимаете этот фильм и свою роль?

— Прекрасно воспринимаю. Это же мелодрама! Этот жанр всегда будет востребован: зрителям хочется верить в то, чего не бывает. Другое дело, что в силу возраста я уже именно ту героиню и именно так, наверное, сыграть не смогла бы. В фильме много такого, во что я сегодняшняя уже не смогла бы поверить.

— Но сегодня вы по-прежнему считаете, что одинокую женщину надо «отогревать» и ей нужна «жилетка»?

— «Жилетка» или очаг, где можно отогреться, нужен всем. Должно быть какое-то место, где тепло и куда посторонний не может войти. Но счастье, на мой взгляд, не зависит от того, есть у тебя семья, нет ли семьи. Это какое-то изначальное состояние, может, даже физико-биологическое устройство, химическое, как любовь — некоторые специалисты и такое доказывают. Можно быть счастливой изначально. Какой смысл иметь семью, очаг, если тебе там плохо, если ничего не получается?

— А что делаете, когда хандра наваливается?

— Бывает и такое. Как-то, помню, все не ладилось, валилось из рук. Ну, думаю, приду домой, как сяду, как поплачу с удовольствием. Села, скукожила физиономию (она очень выразительно это изобразила), давила, давила из себя слезы — не идут... Да я обычная женщина. И в крик могу пуститься.

— С битьем посуды?

— До битья посуды, правда, не доходило, но рявкнуть могу. И так, вроде бы, полегчало...

— А где вы отогреваетесь?

— Для меня таким уголком тепла является собственный дом, ребенок, моя личная жизнь.

«Живот у меня был такой огромный, что никто не узнавал»

— У вас два сына. Они больше парижане или россияне?

— Конечно, россияне. Хотя один мой мальчик живет в Париже с папой и ему не разрешают сюда приезжать (Елена Всеволодовна очень болезненно переживает эту ситуацию, она рассказала об этом в одной из программ ОРТ, поэтому попросила не затрагивать эту тему. — Авт.). Он был в России только один раз — совсем крохой, но гены — это удивительная вещь. Будут его сюда пускать или нет, все равно в нем проявятся мои гены. Я верю, что рано или поздно ему станет интересно узнать, откуда он, что в нем намешано, какие «крови», как говорится. И все равно он будет читать нашу литературу... Я верю в это... В какие-то моменты жизни мне, конечно, бывает тяжело, но тут же у меня появляется азарт и стремление преодолеть все трудности... И после той передачи ничего не изменилось. Но изменится. И мой малыш будет со мной...

— Многие актеры тепло говорят о своих детях, а вот, как вынашивали их, вроде бы и забывают. Только бегала по сцене, и уже — ребенок. У вас тоже было все так просто?

— Ой, вы бы меня видели, как я ходила вторым сыном! Тогда жила в Париже, в одном квартале с Марчелло Мастрояни (это уже после фильма «Очи черные», в котором они вместе снимались. — Авт.). Как-то, уже на 8‑м месяце, пошла на рынок. Живот у меня был просто огромный. И сама так изменилась, что никто из знакомых не узнавал... Иду, значит, веду старшего сына за ручку, с огромным животом, в другой руке пакеты с какими-то овощами. Смотрю — Марчелло что-то выбирает. Я подхожу, радостно так улыбаюсь, говорю: «Марчелло!» Он поворачивается, смотрит дико на эту вот, так сказать, женщину. Я говорю: «Марчелло, это я, Лена Сафонова». Он так и охнул: «Я тебя бы в жизни не узнал» ...

— Надо полагать, вы в любом своем состоянии и возрасте чувствуете себя уютно?

— Стараюсь, конечно, своя прелесть есть во всем. Конечно, молодость прекрасна, кто спорит (вздыхает)... Пока я была юной, многого не понимала. Сейчас стала понимать, да время ушло. Жалею о том, что не успела «наворотить». Но годы не страшат. Приходит что-то другое, и мне в этом состоянии хорошо. Жалею, что морщин стало больше, но не собираюсь делать подтяжку. Терпеть буду до последнего! (Смеется.)

— Но что-то же делаете, чтобы сохранить форму?

— С фигурой, слава Богу, ничего не приходится делать, до спортзала дело не доходит. От напряженной нервной работы все «лишнее» само сгорает. Вечером приду, намажусь, намажусь (энергично показывает, как она «работает» с лицом. — Авт.), чтобы вот здесь было все красиво. А там само как-то устраивается (пожимает плечами).

— Вы, наверное, потому так спокойно относитесь к возрасту, что востребованы?

— Не жалуюсь. Снимаюсь много.

— Елена Всеволодовна, вы романтический, жизнелюбивый человек, а роли вам достаются одиноких, брошенных, в общем, каких-то неустроенных женщин...

— Куча детей и ни одного мужика (смеется)! Моя героиня все его ищет, хочет и никак, ну никак не получается. Это не я, честное слово — это режиссеры виноваты. Как только в сценарии брошенная мать — все, говорят, это для Сафоновой. И я очень рада, что режиссеры, наконец, поняли, что меня можно использовать в другой роли. Вот в фильме «Женская собственность», который приехал с «Кинотавром» в Одессу, я совсем другая. Еще в одной картине, режиссера Николая Лебедева (который сделал «Змеиный источник») — «Поклонник», моя работа имеет мало общего и с «Зимней вишней», и с другими лирическими персонажами.

«В кино пришел какой-то детский сад»

— Вы много снимаетесь, и за рубежом тоже. Где вам интереснее, а где сложнее работается?

— Знаете, с французскими, и, вообще, европейскими режиссерами работают по-другому. Я была удивлена их нетребовательностью к актерам. Если у тебя есть имя, то все уже очень хорошо. Просишь второй дубль — говорят, не надо, все хорошо. Вот, не дай Бог, обед не подвезут на площадку — это трагедия. Вообще, там говорят, что наши артисты очень хорошие, но «слишком играют». Поэтому часто приглашают непрофессионалов. Кстати, Кира Муратова доказала, что в кино прекрасно существуют непрофессионалы... А мне в такой обстановке как-то не хватает «магии роли», когда от игры получаешь удовольствие. А там просто зарабатываешь деньги.

— Вы свыклись с мыслью, что вы — знаменитость?

— Да я как-то не ощущаю этого... Не так давно с Александром Адабашьяном в Париже зашли в ресторан «Куполь» попить пива. Сидим, я на что-то жалуюсь... И он мне говорит: «Куполь» — это место, где был Ленин. Сейчас, когда французы ведут русских в «Куполь», они говорят, — вот здесь, кстати, ваш Ленин был. Представь, Ленка, через 100 лет будут говорить, что вот здесь Сафонова плакалась в плечо Адабашьяну...

— А начинающей себя еще помните?

— Очень хорошо. Участвовала я в массовке в «Три дня в Москве». Как волновалась!.. Была ночная съемка, снималась Наташа Варлей — она тогда была на пике славы. Я с таким восторгом смотрела, думала: «Боже, Варлей ходит мимо, прямо как живая». Сидела, затаив дыхание...

— Многие актеры, а особенно актрисы, чтобы, так сказать, «подразнить» популярность, устраивают какие-нибудь скандалы, резко меняют имидж. Вы ничего подобного не делаете.

— Это все бред какой-то: скандалы, имидж... Меня вообще это удивляет. Грянула перестройка, и все кинулись в какие-то крайности. Почему-то модно стало быть попсовым — чем меньше зубов, тем лучше. В кино пришел какой-то детский сад, с которым мне лично безумно скучно. И ни один уважающий себя профессионал — любого профиля — никогда не позволит себе заниматься подобными вещами... Какой имидж? Либо делай дело и тебя за это будут уважать и ценить. А если не делаешь, тогда уж, извини: что ни раздувай вокруг себя, — не пройдет. Думаю, со временем вся «шелуха» отойдет...

«Не верю в женщин-режиссеров»

— Сейчас вы уверены в себе, смелы в суждениях. Но придет время, и все может измениться. Что будете делать?

— Поплачу, порыдаю, утру сопли и слезы — и займусь чем-то другим. Уже начинаю. Я давно хотела заняться продюсированием, но мне всегда надо долго морально готовиться. Меня всегда возмущало то, как у нас продюсируют картины.Они как завхозы, завскладом, думают: вот у меня деньги — и я продюсер. А продюсер — совсем не это. Это человек, который создает какой-то продукт, которым потом владеет. Он будет его продавать и отвечать за успех этого дела. Я с восторгом смотрю на Марка Рудинштейна: подглядываю, подсматриваю... Сейчас провожу своего рода эксперимент: я сопродюсер картины Елены Райской «Третья страна». Ее сценарий такой трогательный, щемящий, с юмором. Планируем закончить фильм осенью.

— Возможно, попробуете себя и как режиссер? Это стало модным.

— Ни в коем случае! Не верю в женщин-режиссеров. На мой взгляд, не бывает женских режиссеров и мужских. Я считаю, что режиссером должен быть только мужчина.

— Вы приехали с группой актеров в Одессу на презентацию кинофестиваля «Золотой Дюк», который, надеемся, все-таки возродится. Все вы здесь, как сказал Аркадий Арканов, в качестве волонтеров, то есть, работали бесплатно. Почему?

— Я безумно люблю Одессу — много здесь снималась, как, кстати, и мой папа. Мы с ним даже частенько именно в Одессе встречались. Мне очень жаль, что так складывается судьба Одесской киностудии, но это ведь не только ее проблема. Если бы у меня было много денег, я купила бы эту студию, чтобы на ней, как прежде, снималось много великолепных фильмов. Студия у моря — это фантастика! И вообще, город, да и вся Украина достойны большого фестиваля. И я хочу, чтоб он возродился. Поэтому буду поддерживать Марка Григорьевича и одесситов в этих начинаниях.

Людмила Воронкова
«Сегодня»